Легендарный Дацик из 3-й ОШБ рассказал о настоящей ситуации на фронте, — эксклюзив Новини.LIVE
Поделиться
Следует ли мобилизовать 18-летних и осужденных? Что нашим военным пишут в соцсетях? Как бойцы реагируют на гражданские вечеринки? И как происходит война дронов на поле боя?
Обо всем этом специально для Новини.LIVE рассказал Владислав Дацкий, более известный как Дацик, легендарный воин третьей штурмовой бригады.
— Влад, у тебя сейчас достаточно много подписчиков, 112 тысяч. Кто эти люди, которые на тебя подписаны, и имеют ли военные по состоянию на сегодняшний день уже хейтеров?
— Ну, в общем, подписаны в большинстве военные. Или девушки, девушек тоже очень много. А по поводу хейтеров, ну да, как и все имеем. Как и все люди, которые находятся в медиапространстве, видео часто попадаются в рекомендациях, интервью и тому подобное. У всех есть хейтеры. Так же, как и я имею.
Я к этому спокойно отношусь. Каждый имеет право на свое мнение, и каждый имеет право его выражать. Я знаю точно, что в лицо мне никто это мнение свое не выскажет. Пусть пишут, что хотят.
— Мог ли ты посоветовать что-нибудь гражданским относительно того, как сегодня стоит вести себя в медиапространстве, вести соцсети? Действительно ли так много военных затрагивают эти гражданские тусовки?
— Это момент, который проходит у тебя. Ты посмотрел, однажды тебя где-то это триггернуло, дальше тебе уже все равно. Еще раз скажу — каждый имеет право вести свою страницу так, как он хочет. Но нужно не забывать о том, что в Украине идет война.
Есть категория людей, это военные, которые не могут полноценно участвовать в жизни, как это могут делать гражданские. Не все гражданские. Есть много гражданских, которые контролируют это все, не позволяют себе лишнего и не освещают то, где они отдыхают и насколько у них хорошая жизнь.
Не всем военным это триггер, не все об этом беспокоятся, потому что некоторые военные, так же, какие гражданские, в свободное от службы время, отпуска, так же находят время на клубы, на разного вида развлечения, так же уезжают за границу. Я сам уезжал за границу, тоже пользовался этой возможностью в отпуск. Когда есть возможность, ты живешь так же, как и все.
Я не могу судить никого. Каждый тратит свое время так, как хочет. Просто одни показывают это на публику, а я, например, это не показываю. Я так же отдыхаю, так же могу себе позволить с ребятами сходить в клуб. И я хочу сказать, что там в целом будут одни военные. Это, как я последний раз ходил, имелись одни военные почти.
— Перейдем к военным темам. Многие сейчас пишут о войне дронов. Расскажи об этом поподробнее.
— Смотрите, именно наше подразделение столкнулось с проблемой FPV и сбросов. Это было начало-середина осени 2023 года. Мы это уже почувствовали на себе очень серьезно. Мы уже не могли так эффективно проводить штурмовые действия, потому что мы только начинали накаты — сразу в нашу группу летел просто рой дронов. Это были именно дроны-"камикадзе". Не столько были тогда со сбросами, сколько "камикадзе".
В тот период заехало к нам в зону ответственности подразделение, которое занимается непосредственно чисто сбросами и мавиками — испаньолами. И они в нон-стопе могли в сутки по 30 FPV-дронов запускать. Для нас это было очень много. Мы были не снабжены толком, ни средствами РЭБа, ничего.
Ну, ребята выходили из ситуации, они начали сбивать дроны из стрелкового оружия. Не всегда это получалось успешно, были и роковые встречи с этими дронами. Но было несколько ребят, которые могли за день самостоятельно сбить восемь FPV-дронов. А на тот период это было очень круто, потому что ребята заходили на новые позиции, не оборудованные, не вкопанные. И находиться там было почти невозможно.
В целом, FPV-дроны работали от рассвета до заката. Ночью у них тогда не было возможности.
— Расскажи людям гражданским, кто вдали от фронта, какова динамика сегодня на войне и, собственно, как у россиян сегодня с обеспечением? То, что ты видишь по своей зоне ответственности.
— Ну вот, мы за небольшой промежуток времени сменили трижды зоны ответственности. Заехали на одну, потом на другую, потом там выполнили поставленные нам задачи и вернулись на ту самую, на которую заехали перед этим.
Хочу сказать, что сейчас происходит, в нашем случае — это оборона, в их случае — это наступательные действия с помощью большого количества FPV-дронов и дронов со сбросом. И у них насколько здесь хорошо обучены пилоты, они придумывают столь крутые способы для того, чтобы поразить цель. Следует задуматься над этим.
Они используют один дрон со сбросами как замануху, например, как было в последний раз, а второй дрон вылетает из-за спины, например позиции и делает сброс, когда пехота там отвлекается на то, чтобы сбить первый. Он специально как можно ниже снижается, жужжит. Пехота пробует его сбить, и только она выходит из укрытий, следующий дрон подлетает и делает сброс.
— Если так говорить, то, например, во временном промежутке на один час, сколько таких налетов может быть на позицию?
— FPV-дронов сейчас немного меньше было, чем 2-3 недели назад. Ну, где-то в час около двух штук, может быть и три. Ну, а потом будет, например, несколько часов перекуров. В общей сложности, где-то около 20 штук в сутки. Ночной у них сейчас поменьше.
А вот мавиков со сбросами у ночных очень много. Они ведут охоту, например, за ротациями, и так далее. Они могут так впустую прилететь, сбросить. Они знают, что, например, у нас там находится блиндаж, и они, как плановая цель, туда залетают и бросают.
— По твоему мнению, что сегодня необходимо нам, в частности, по вооружению, чтобы действительно противодействовать тому всему и эффективно работать на линии фронта с тем интенсивом, который мы видим со стороны россиян?
— Ну, вооружения, насколько я знаю, хватает. Снарядов тоже хватает. Я общался с ребятами из разных бригад, из артиллерийских бригад. Говорят, что со снарядами беды нет.
С чем беда у нас есть, остается и будет оставаться — это с личным составом. Желающих мало, а те, что есть, потихоньку кончаются. Заканчиваются в плане, что они трехсотятся. Трехсотятся тяжело, не могут вернуться к исполнению своих служебных обязанностей.
— Среди всех подразделений, с которыми ты сталкивался вражескими на линии фронта, которые наиболее боеспособны?
— Это 83-я, по-моему, Воздушно-десантный полк, Вагнер. Именно не зеки, а штатные подразделения Вагнера. Морская пехота. В Запорожье с ними сталкивались. Ну есть там отдельные подразделения.
Это знаешь, на кого ты наткнешься. Есть как одна и та же бригада, но одна позиция сыпется за 30 минут, а вторую ты будешь часами брать, потому что там будет два пацана стоять и держать до последнего. Нельзя обрисовать общей картиной, что вот это плохое подразделение, а вот это хорошее.
Так же были и их десантники. Пацаны шли на штурм, а их 8 человек шли миновать. Они пересеклись, вступили в контакт, и те сразу сдались. Без потерь. Наши взяли 8 человек в круг. А есть, я знаю, и хуже было с нашей стороны, когда один-два человека могли держаться до последнего и очень хорошо держались.
— Расскажи, пожалуйста, о своей команде, о твоих ребятах. Кто твои бойцы?
В общем, сейчас у меня один молодняк находится в подразделении. Это как мобилизованные, так и добровольцы, так и бывшие осужденные. Я, например, очень поддерживаю мобилизацию осужденных. Я считаю, что им нужно дать возможность поправиться и проявить себя, помочь. У нас сейчас будут формироваться подразделения с ними. Я надеюсь, что мне такой один дадут.
В общем, ребята молодые, от 18 до 25 лет, у меня в подразделении.
— Отбор есть какой-нибудь, кроме возрастного?
— Да нет сейчас отбора. Отбор был еще в том году. Сейчас так мало людей, что нам хватает того отбора, который проводит бригада. Его достаточно. Они подбирают очень хороших бойцов.
А так, чтобы лично делать отборы в роты или взводы, нет такой возможности. Надо брать то, что есть, а там учить его. Мы делаем упор на обучение.
— Какие качества ты считаешь лучшими для эффективного штурмовика?
— Хороший штурмовик, который долго проживет, он в первую очередь должен анализировать ситуацию, которая происходит сейчас с ним. Он должен всегда с холодной головой подходить к выполнению задания.
Я очень часто сталкивался с ситуациями, что боец сам по себе, как отдельная единица, он просто прекрасен. Ему нет равных. Но как только ему представилась возможность управлять кем-то, то все, он плыл просто. Человек боялся принять на себя ответственность, управлять другими.
И вот я стараюсь всегда своим бойцам объяснить, что в любой момент вы из обычного пехотинца можете стать командиром штурмовой группы. Если вы не примете своевременно решение и не возьмете на себя ответственность, вы провалите задачу и понесете большие потери.
Я всем всегда говорю, не бойтесь принимать решение. Не всегда оно будет верным, не всегда оно будет полезным. Но вы должны уметь принимать, должны рисковать. Так же я проходил через это. Я тоже боялся на себя брать ответственность. Я раз попробовал, второй, а потом ты начинаешь быть на все 100 уверен в своих действиях.
— Мобилизационный возраст — 25 лет. Это ок?
— Я бы не хотел, чтобы 18-летних ребят мобилизовали. Я считаю, что 25 — это максимум. Опускать некуда. Как раз сознательные люди.
Те, кто хотят, молодые, они и так придут. А люди, которые еще ничего не видели... У нас еще хватает людей за 25 лет, за 30 лет. Зачем детей трогать?
Я считаю, если мы спустимся к той возрастной категории, то это значит уже все потрачено. Я знаю, что у нас хватает людей старше 25, 30, 35. Просто я не знаю, чего их не видят. Они здоровы, физически развиты. Это мое мнение.
— Какой будет твоя жизнь после войны?
— Думаю, интересной будет. В любом случае будет интересно. Найду чем заняться. Буду готовиться к новой войне.
Надо что-то делать всегда. Потому что, если ты будешь долго отдыхать, вообще не захочешь ничего делать.
— Что ты сделаешь, когда закончится война?
— Я себе таких целей не ставлю. Ну, разве что... Может, поеду где-то за границу на недели две. Где-то к океану.
Читайте Новини.LIVE!
